Владимир Добровольский: «Классическая музыка будет звучать всегда!»

- Вы работаете в Тюменской филармонии второй сезон. Где вы жили до этого? Спустя два года не жалеете о принятом решении переехать?

- Конечно же, не жалею. Если быть точным - я приехал в Тюмень из Харбина, где работал преподавателем дирижирования в Харбинской консерватории, куда меня пригласили сразу же после окончания аспирантуры Петербургской консерватории. За три с половиной года работы в Харбинской консерватории мне удалось создать там студенческий симфонический оркестр и хор. С этими коллективами мы побывали в разных городах Китая, - от Гонконга до Пекина.

Также мы принимали участие в телевизионных музыкальных передачах и концертах. Но работа со студентами имеет определенную программу обучения, и это диктует определенные рамки в работе . Я старался работать по тем программам, по той методике, которой меня учили мои педагоги в Петербургской консерватории. И правило обучения гласило следующее – «нет системы - нет результата». Это правило научило меня всегда планировать свою работу.

И когда мне судьба предоставила возможность работать с профессиональным коллективом, меня это очень заинтересовало, поэтому я не жалею о своем приезде в Тюмень. Здесь нашлась очень интересная в творческом и профессиональном плане работа, появились новые творческие связи, большие планы на будущее.

- Какие этапы в карьере стали самыми значимыми для вас?

- Одним из важных этапов я считаю свой первоначальный опыт, который я получил в Хоровом училище имени Глинки. Это старейшее музыкальное учреждение в России, где моими учителями были великолепные Владимир Евгеньевич Беглецов, Андрей Федорович Горлов, Ирина Евгеньевна Тихонова — это первый этап профессионального становления.

Вторая ступень – работа в Петербургском камерном хоре и Государственном симфоническом оркестре. Свыше 50 дисков русской хоровой музыки, духовной и светской мы записали с Петербургским камерным хором. Это знаменитый коллектив, единственный в России лауреат премии Грэмми за исполнение «Всенощного бдения» Рахманинова.

Но меня более привлекала симфоническая музыка, возможности симфонического оркестра, его богатый репертуар. Поэтому дальнейшая моя работа была связана с симфоническими оркестрами. Во время работы в Китае мы вместе с женой создали международный симфонический оркестр. В нем играли музыканты из Китая, России, Европы, Америки. Мы выступали в разных городах Китая – Гонконг, Шанхай, Хайнань, Шеньчжень. Все это в итоге привело меня в Тюмень.

- А что больше всего вам нравится в работе именно в Тюмени?

- Когда я приехал, то подумал, что Тюмень – очень спокойный город, особенно на контрасте с Китаем. Мало музыкальной жизни, все очень спокойно. Но постепенно, знакомясь с городом, я увидел, что Тюмень очень многогранна. Я побывал на разных городских мероприятиях, конкурсах, мне стало понятно, что здесь очень большой резерв талантливых людей, которые любят искусство и народное творчество.

Разнообразие жанров – это первое, что привлекает здесь. В Тюмени очень много молодых музыкантов, которые в будущем, я уверен, тоже будут звездами.

- Рождение в музыкальной семье всегда означает, что ребенок пойдет по стопам родителей? Расскажите о своей семье. Если бы вы не стали дирижером, кем вы могли бы работать?

- Я думаю, все зависит от выбора самого ребенка и от тех условий, в которых он рождается и воспитывается. Для меня рождение в музыкальной семье было подарком судьбы, потому что родители-музыканты открывают секреты, делятся опытом, и ты уже знаешь, как избежать подводных камней в профессии.

В детстве я интересовался не только музыкой. В хоровом училище были преподаватели, которые буквально влюбляли в свой предмет. Там я влюбился в историю мировой культуры. Очень хотел остаться в Петербурге, быть историком, но так судьба сложилась, что я стал музыкантом.

- Я думаю, что это многим интересно - расскажите о рабочем дне дирижера Тюменского филармонического оркестра. С чего он начинается? Чем завершается?

- День начинается всегда по-разному, как правило – с планирования работы. Все зависит от того, есть ли концерт вечером. Сегодня, например, мой рабочий день начался в 10 часов, завтра начнется в 8.

Дирижер – это человек, который распределяет работу между музыкантами. У нас свыше 60 человек в оркестре и всем нужно дать работу. Моя задача - подобрать музыку и отрепетировать с музыкантами.

А репетируем мы каждый день по 4 часа. Потом проводим совещания, обсуждаем технические вопросы. Это и работа с библиотекой, и с поиском нот, с солистами. Если после всего этого остается время, я обязательно посещаю концерты. День дирижера Тюменской филармонии не нормирован. Заканчивается также по-разному, бывает и в 22-23 часа.

- Как вы считаете, у классической музыки есть будущее? Сейчас новые поколения россиян все больше предпочитают другие жанры.

- Я считаю, что эта музыка будет звучать всегда. Привлекать людей специально – не вижу смысла в этом. Классическая музыка понятна людям за счет того, что в основе ее народное творчество.

- Расскажите о работе с Евгением Шестаковым и оркестром. За два года сотрудничества вы смогли стать частью этого коллектива, построить дружеские отношения?

- В том, что я стал частью коллектива, есть большая заслуга Евгения Шестакова. Евгений Иванович как художественный руководитель, как главный дирижер определяет репертуарную политику оркестра, старается сделать коллектив более профессиональным.

У него серьезные требования к музыкантам, артистам, акустике. Что касается музыкантов оркестра, хочу сказать, что многие из них очень увлеченные люди. Они играют не только в оркестре, но и самостоятельно, и в ансамблях. Многие являются преподавателями в музыкальных школах. Их заинтересованность, энтузиазм и вовлеченность очень подкупают.

- Кого из современных дирижеров вы считаете настоящими профессионалами?

- Один из моих любимых дирижеров – это Евгений Фёдорович Светланов. Он был дирижером знаменитого ГАСО СССР. Его разнообразное прочтение музыкальных сочинений, творческое видение музыки меня всегда восхищает. В каждом его выступлении, даже когда слушаешь запись несколько раз, я нахожу новое прочтение произведения. Эти есть творчество.

Нравится творчество Евгения Александровича Мравинского – это петербургский дирижер, который более 40 лет руководил оркестром Петербургской филармонии. Противоположность Светланову. Очень собранный, четкий, внешне закрытый, а внутренне потрясающе свободный человек.

Недавно вышла книга его жены с его дневниковыми записями. И когда читаешь его размышления о каких-то музыкальных аспектах, произведениях, поневоле проникаешься его мыслями, идеями.

В частности он пишет: «Искусство должно потрясать», «Искусство должно не оставлять людей равнодушными». На мой взгляд, это один из главных постулатов современной музыки, который должен быть основой и для нашей филармонии тоже. И тогда люди пойдут к академической музыке и будут открывать в себе все новые и новые грани.

- Как вы относитесь к тому, что некоторые современные дирижеры очень выделяются и выглядят не так, как принято выглядеть дирижеру? Мы привыкли, что на сцене всегда мужчина в идеальном фраке, лакированных туфлях, с классической прической. Теодор Курентзис, например, совершенно не похож на привычный образ, но очень популярен.

- Все зависит от концерта и от того, какие темы мы в нем поднимаем. Для нас концерт – это некое священное действо, таинство. Концерты Теодора зачастую напоминают мистерии. Недавно он переехал в Петербург и один из его концертов был в Исаакиевском соборе ночью. Был полностью выключен свет. Если бы он вышел во фраке и белой рубашке, это было бы совершенно другое ощущение.

Поэтому внешний вид дирижера должен зависеть от концертных условий. Конечно, если дирижер выходит на сцену, и это концерт оркестра или концерт с солистом, должны быть лакированные ботинки, фрак или смокинг, бабочка и рубашка.

Но если это какая-то другая атмосфера, то дирижер может искать свои варианты. Обычно все дирижеры выступают в черном, чтобы не акцентировать на себе внимание, чтобы привлечь его только к прослушиванию музыки.

Я не считаю, что должен быть строгий дресс-код, но в то же время должны быть некие правила, чтобы не отвлекать слушателей от музыки. Думаю, что дирижёр — это проводник темы и идеи композитора, он должен понимать, в каких случаях брать все внимание на себя.

- Каким вы видите свое будущее в Тюмени?

- Разнообразно творческим (улыбается). У нас в филармонии есть очень интересные проекты. Но в Тюмени, на мой взгляд, не хватает вокальной музыки. У нас есть все возможности, чтобы открыть здесь оперную студию.
Оперная студия – это маленький прообраз театра.

В Тюмени есть Драматический театр, есть театр «Ангажемент», «Мимикрия». Многие жанры представлены, но нет оперного театра, который был бы очень неплох. Радует, что есть понимание на уровне дирекции, что необходимо открывать оперную студию. Мы сейчас работаем над этим.

- Тюменская область впервые вошла в Топ-10 регионов по развитию культуры. И ваша заслуга в этом тоже есть. Как вы считаете, дальше – больше?

- Конечно! Я очень рад, что Тюменская область вошла в топ-10 регионов по развитию культуры. Это еще раз доказывает, что работа ТКТО и филармонии строится правильно, профессионально и интересно.

А мои заслуги будут оценивать наши зрители. Мы стараемся донести музыкальное искусство не только в нашем городе, но и в области. Там всегда нас ждут с большой теплотой и, поверьте, это здорово. Потому что понимаешь, что радость от искусства и своего дела получаем не только мы, музыканты, но и те слушатели и зрители, которые ждут этого прекрасного искусства.

Меня, повторюсь, очень привлекает вовлеченность местных музыкантов в творческий процесс. Ни в какие-то там технические отношения и интриги, а именно в творческий процесс. Это очень импонирует и заставляет не оставаться только в русле академической музыки.

Я убежден лишь в том, что и выдающийся дирижер, и выдающийся композитор создают свой собственный мир. Дирижеры и музыканты заставляют нас, зрителей, по-новому посмотреть на композитора. Смотреть по-новому на искусство, слушать по-новому – это задача дирижера. И в дальнейшем, я думаю, в Тюмени искусство будет только процветать.